Сегодня я вернусь домой
Ана Небра • 11 апреля 2025
Эпизоды из «Дневника угнетения»
25 июня 2024 года
Я живу в дуальном мире.
В дуальном лесбийском мире.
Вчера я начала читать книгу, которую активно предлагал сервис Яндекс.Книги (она там в разделе «только у нас»). И уже в первых главах выяснилось, что лучшая подруга главной героини — семейная лесбиянка, с женой и двумя детьми.
«Забавно, что моя супружеская жизнь традиционнее твоей», — говорит подружка главной героини, когда они выпивают у камина.
Вечером мы с Ирой включили фильм на Кинопоиске. Это криминальная драма, главная героиня занимается махинациями вместе со своей партнеркой.
Когда я смотрела этот фильм в кинотеатре 3 года назад, после одной из удачных сделок героини занимались страстным сексом в своем доме. Вчера этой сцены в фильме уже не было. При этом сцены легкого флирта, нежности, заботы остались. И конечно, не удалось вырезать то, что героини живут в одном доме. Получается, что они в прямом смысле слова «partners in crime» 😂
Утром по дороге на работу открыла Яндекс Музыку, и включила подкаст российской блогерки, которая эмигрировала в США 5 лет назад. В этом эпизоде они со своей девушкой очень мило обсуждают детали их будущей свадебной церемонии.
Мне стало смешно, когда я осознала, что весь этот контент я потребляю на сервисах, принадлежащих одной корпорации.
Я живу в дуальном мире: за кофе с девочками с йоги упоминаю свою девушку между делом. Но официанту в ресторане говорю: «я жду девушку, можно еще одно меню», опуская слово «мою».
Приходится балансировать. Каждый раз оценивать обстановку и подбирать слова. Был период, когда я приучала себя везде использовать одну и ту же лексику и речевые обороты. Потому что считала, что так честнее. И я почти привыкла. Отвыкла делать паузу перед выбором слова, отвыкла чувствовать смущение, отвыкла понижать голос. Отвыкла бояться. А теперь приходиться говорить просто «мы», «у нас», или вообще умалчивать.
Я постоянно сталкиваюсь с чужим страхом. Чужой самоцензурой.
И много думаю о том, почему же раньше: 10, 6, 4 года назад — когда нам не угрожали обвинения в экстремизме — многие из нас, даже в больших городах, использовали умолчания, эвфемизмы, цензурировали себя, скрывали своих партнерок?
Ведь это не несло почти никаких рисков, кроме максимум косых взглядов или нетактичных вопросов.
А по моему опыту: вообще никаких.
Ведь когда ведешь себя естественно и уверенно, людям сложнее демонстрировать осуждение или удивление. Даже если они правда его чувствуют. Ты будто предъявляешь им себя как есть, не испытывая стыда, не выпрашивая одобрения, и таким образом оказываешься в позиции силы. А они остаются растерянными наедине с собой и с этой «новой информацией». Своей открытостью ты выбиваешь почву из под ног тех, кто привык стыдить и осуждать.
Но в дуальном мире я начинаю сомневаться, можно ли опираться на этот опыт в новых обстоятельствах? Может, стратегии тех, кто привыкли скрываться, выигрышнее?
16 августа 2024 года
Я сижу на скамейке перед входом в аэропорт «Пулково». На мне розовые кроксы с яркими джибитсами. На правом — крупный пацифик в цветах радуги.
Напротив меня несколько молодых мужчин в зеленой форме с нашивками «Вооруженные силы России». У одного из них в руках пакет чипсов Lays — лосось в сливочном соусе. Я тоже люблю этот вкус.
Они проходят мимо.
Если не заходить в новостные паблики, можно даже не бояться. Не смотреть внимательно по сторонам. Не сканировать окружающих в поисках потенциально конфликтных. Тех, кто может доебаться до украшений на обуви.
«Дразнишь Тимурку Булатова*?», — пишет мне подруга с Дальнего Востока в ответ на фотку: песок, залив и моя нога в радужном носке.
«В таком виде домой можно и не вернуться!», — ворчит моя девушка, глядя, как я собираюсь на встречу с подругой. Кроксы с надписью love is love радужными буквами, носки с шестью цветными полосками и чокер из карабинов.
«Да кто вообще рассматривает чужую обувь на улице или в метро?!, — думаю я про себя. — А про карабины знают только подписчицы пары тематических телеграм-каналов. Тысяч 20, включая тех, кто уже не в России».
Я не хочу сходить с ума и закрываться в бункере. Я верю, что имею право быть собой, проявляться, обнимать свою девушку на улице, говорить «моя девушка» и «лесбиянка» вслух.
Но провожая подругу — эффектную женственную блондинку с короткой стрижкой — в аэропорт, невольно задумываюсь. А вдруг, когда мы будем обниматься на прощание, из-за моих радуг кто-то решит, что мы пара? И нападет на нас.
За последние лет 5 в новостях было несколько таких историй. На девчонок нападали в кафе из-за цветных волос.
Но мои волосы русые и спускаются ниже плеч. Я в платье, очках и выгляжу как обыкновенная женщина. Никакого квир-вайба. Ну, не считая радуг на кроксах. Для этого то я их и ношу. Чтобы быть видимой для других квир-женщин. Для тех, кто с короткими цветными волосами, бритыми висками и яркими татуировками на всем теле (мои черно-белые спрятаны под одеждой и волосами).
Но я все равно задумываюсь: достаточно ли гетеросексуально я выгляжу, чтобы безопасно обнимать подругу в аэропорту?
Сегодня снова ничего не произошло. Я вернулась домой. Мои радужные носки и карабины остались на записях городских камер видеонаблюдения. Но я невидима для государства, пока оно не интересуется лично мной.
* Тимур «гееборец» Булатов много лет пишет заявления в правоохранительные органы на людей, чьё поведение считает предосудительным. Проще говоря, серийный доносчик и редкостная мразь. (Примечание редакции)