Квир на весь мир: кто такие «Квiр Свiт»
Август Московский • 25 ноября 2022
Рассказывает соосновательница проекта Анна-Мария Тесфайе
Журналистка Анна-Мария и филологиня Сюзи мечтали пожениться и уехать из России. В январе 2022 года они наконец оказались в Лондоне вместе, а 26 февраля пошли на антивоенный митинг с группой друзей. На следующий день они придумали, и в начале марта уже запустили «Квiр Свiт» — объединяющий волонтеров со всего мира независимый международный проект, который помогает ЛГБТК-людям из Украины, РФ и Беларуси переехать в безопасные страны, где с их правами будут считаться.
За время работы «Квiр Свiт» проконсультировал более 550 человек разных сексуальных и гендерных идентичностей, национальностей и рас, более 140 из них помог релоцироваться, еще 90 с лишним поддержал материально. Волонтеры «Квiр Свiт» удаленно сопровождают квир-эмигрантов на всех этапах пути, бронируя билеты и жилье и связывая с нужными организациями, юристы помогают составить кейс для получения политического убежища, а в особенно трудных ситуациях проект может помочь финансово.
Мы поговорили с одной из основательниц «Квiр Свiт», Анной-Марией — о том, с какими специфическими трудностями сталкиваются квир-персоны, спасаясь от войны, куда можно уехать и как получить политическое убежище, как изменилась работа проекта с началом мобилизации. А еще про собственный путь Анны-Марии и ее жены Сюзи — эмиграцию в Великобританию и заключение брака в Португалии.
Накануне войны
Мы с Сюзи не так давно переехали в Лондон из Москвы, я получаю вторую магистратуру, режиссер документального кино. В 2019 году я переехала в Англию, прошла свою первую магистратуру, в broadcast журналистике. Но случился ковид и Брекзит, поэтому с учебой все пошло не очень, и я вернулась. Я хочу снимать документальное кино про проблемы СНГ — думаю, международная огласка может помочь с решением этих проблем. Поскольку мы темнокожие лесбиянки, нам не очень безопасно в России и семью заводить, и просто жить. Вообще я бисексуалка, но говорю «лесбиянка», потому так проще, а кроме того — мы поженились, и я не собираюсь разводиться. Похоже, я лесбиянка. И мы любим друг друга, разумеется. Сюзи — филологиня, сейчас она учится на практического дизайнера. И, так как у нас теперь финансовые проблемы из-за всего на свете, моя жена сейчас работает в кафешке. А я полностью занимаюсь «Квiр Свiт».
«Пришлось жениться на моей жене без моей жены»
Мы поженились в Португалии в конце 2021 года, всё до войны. Сюзи не дали визу, и мне пришлось жениться на моей жене без моей жены. Если бы мы были гетеро-парой, мы бы просто заплатили 500 рублей и поженились. Но в итоге мы заплатили что-то вроде миллиона рублей, и это жесть. Притом, что у нас не было никакого праздника, ничего. Просто мы хотели уехать, и я хотела, чтобы Сюзи уехала со мной. Для этого нам нужно было пожениться. Мы уже жили вместе и так далее, то есть у нас не было потребности в тот момент делать свадьбу. Но только расписаться нам обошлось в миллион рублей! Если подумать, это треш.
Португалия — одна из немногих стран, где можно заключить гомосексуальный брак притом, что ты не являешься гражданином этой страны. Свадьба у нас сначала должна была быть до моего отъезда в Лондон на учебу. Но Сюзи не дали визу, и она осталась в Москве. Мы, как начали жить вместе, не расставались больше, чем на пару дней, а тут два месяца раздельно. Я слетала в Португалию, быстренько «поженилась» — мы по Фейстайму разговаривали, когда проходила, так сказать, церемония. Нам помогало агентство «Равный брак».
Дальше Сюзи должна была приехать на мой день рождения 28 декабря, но она опять не получила британскую визу. Я купила билет в Москву на какой-то ужасный рейс с пересадкой, мы справили Новый год вместе, Сюзи дали визу, мы вернулись сюда. Только-только приехали накануне войны. И думали: вот Сюзи найдет работу, я сейчас тоже найду работу, еще вот учусь, все спокойно-нормально, потихонечку начинаем… На самом деле было тяжело. Многие сейчас начинают понимать, что такое эмиграция на самом деле. Но это все мелочи, конечно, по сравнению с войной.
Как придумали «Квiр Свiт»
26 февраля мы вместе пошли на антивоенный митинг в Лондоне. У меня был там прямо брейкдаун, если честно. Люди подходили, я общалась с ними, слушала их истории. Я чувствовала очень большой стыд. Это странно, может быть: все везде твердили про русофобию, а я постоянно сталкивалась с тем, что люди спрашивали, откуда ты, я говорю — из России, и, поскольку мне реально неловко, что-нибудь типа «к сожалению». И люди обнимали меня, и говорили «ничего страшного, мы понимаем, что раз вы здесь сейчас, вы против этой войны». Это вызывало у меня еще больший стыд. В какой-то момент заиграла песня «Я не здамся без бою», и я просто разрыдалась. Мне стало еще стыднее, я подумала — ну какое право я сейчас имею рыдать. Спряталась за флагом, который мы там повесили, чтобы меня никто не видел. На следующий день после митинга мы собрались, очень-очень подавленные, и поняли: надо что-то делать, кроме того, что ходить на протесты. Особенно когда ты находишься в третьей стране, чувствуешь, что ты не так уж много сделал. Поэтому мы решли сделать «Квiр Свiт».
Вместе с нами были еще Похититель ароматов (блогер Шура Стоун — прим. ред.), он не сильно участвует сейчас, потому что у него есть работа и жизнь, в отличие от нас. Еще у нас была девушка-украинка, но сейчас она уехала из Англии. И еще один парень. Они были с самого начала, но по факту всем управляем мы с Сюзи. У ребят меньше свободного времени.
Как помогает «Квiр Свiт»
У нас сейчас больше десятка координаторов, у каждого — своя зона ответственности. Кто-то отвечает за шелтер, кто-то за кейс-менеджмент, кто-то за фандрайзинг, СММ и так далее. В первую очередь наша задача — помочь как можно большему количеству людей как можно более качественно. Допустим, к нам обращается человек из России, у него есть деньги, но он не знает, что делать, куда ехать и как вообще быть. Мы помогаем ему, в зависимости от его ситуации, вместе составить кейс, понять, куда можно попасть, и действуем в этом направлении. Если к нам обращается человек с необычным кейсом, с которым мы раньше не работали, то мы стараемся найти выход. И главная задача в том, чтобы наша информация соответствовала действительности, постоянно находить новую и перепроверять старую.
Если мы говорим об Украине, то находящиеся рядом с границей страны, мягко скажем, не очень ЛГБТ-френдли. После эвакуации людям надо помочь попасть в другую страну, а также сделать там документы, например, или поехать дальше. Например, есть пара девчонок, которые попали в Португалию. Одна из них с русским гражданством, но жила в Киеве. Они хотели попасть либо в Канаду, либо в Великобританию, мы вместе думали, куда лучше, смотрели варианты, советовались с адвокатом. В Польше, куда сперва приехали, они не видели смысла оставаться, потому что очень тяжело справляться с гомофобией. Когда они попали в Португалию, мы им сняли там квартиру, чтобы они хотя бы немного могли выдохнуть.
Или вот есть одна семья, где один из родителей транс-персона, и у них двое детей. Они уехали в страну, где можно находиться определенное количество времени, но это не их финальная точка. Сейчас они подались на визу в другую страну, где собираются получить убежище, — и эта замечательная страна больше двух месяцев не возвращает им паспорта. А у них уже закончился срок проживания, разрешенный страной, где они находятся. Им надо продлить визу, но сделать они этого не могут, потому что их паспорта — в посольстве другой страны. И я очень из-за этого переживаю, и мы будем делать для них сбор, потому что они сейчас буквально платят за воздух. Каждый просроченный день стоит им денег. Для меня они очень сильные люди, потому я очень тревожный человек и я бы, наверно, просто с ума сошла. Я ими восхищаюсь и молюсь, чтобы у них все получилось.
О специфических проблемах ЛГБТ-беженцев
Начнем с того, что это в принципе уязвимая группа, и в любых конфликтах уязвимая группа становится еще более уязвимой. Во-первых, эти люди и так обычно в очень тяжелом психическом состоянии. Во-вторых, они сейчас попадают в еще более стрессовую ситуацию.
Кроме того, есть партнеры, которые хотят уехать вместе. Это большая проблема, потому что они не могут этого делать ни при эвакуации из Украины, ни при релокации из Беларуси и России. Если они уезжают в страны, где их брак не признается. Но особенно это большая проблема, конечно, в Украине. Часто бывают люди с разными гражданствами, но живущие в Украине. Таких случаев у нас уже несколько. И мы понимаем, что если бы это были гетеро-люди, никаких вопросов бы не возникло, они бы просто поженились и вместе уехали.
ЛГБТ-активизм и политический активизм пересекаются — не зря все шутят, что в основном на протесты выходят лесбиянки и небинарные персоны. Почти всех, кого мы вывезли из России и Беларуси и кому помогали именно финансово, пытали и угрожали уголовными делами. Многие проекты помогают политическим активистам. А ЛГБТ-активистам и вообще ЛГБТ-людям нужна именно таргетированная помощь. Когда ты просишь помощи, ты в принципе находишься в уязвимом состоянии. Если к тебе в этот момент относятся гомофобно (или трансфобно, или бифобно), это очень тяжело.
С транс-людьми все еще сложнее. Во-первых, да, это лекарства. Во-вторых, невозможность выехать ниоткуда вообще. Если мы говорим про Украину — у транс-женщин с непоменянными документами 100% будут проблемы с тем, чтобы выехать, их могут призвать воевать. Если это транс-мужчины с поменянными документами, проблема. Транс-мужчины с непоменянными документами, но уже давно на гормонах — тоже были случаи, что разворачивали. Этим людям очень сильно нужна помощь, потому что они не чувствуют себя в безопасности. Это угроза жизни, потому что, будем честны, в любой ситуации, когда происходит война, растут идеи милитаризма, агрессии, силы, и из-за этого увеличивается общая консервативность. Мы это наблюдаем.
С начала мобилизации мы стали собирать деньги и помогать транс-девушкам проходить комиссию, чтобы они могли поменять гендерный маркер в паспорте. Мы сколлаборировались с организацией, которая называется «Все однозначно». Вместе с ними мы вывозим из России людей, которые подлежат мобилизации, — квир-людей и этнические меньшинства.
«В смысле? Чем мы хуже других беженцев?»
Около 10% из всех, кому мы помогли, составляют people of color. Проблема с расизмом — огромная, очень большая, и мало кто им помогает. Все кейсы мы делаем совместно с организацией Safebow. Некоторых мы вывозили сами, но Safebow нам о них рассказали. Некоторых Safebow уже вывезли, и там на месте начались проблемы. Есть люди, которые уже много лет живут в Украине, у них там родились дети, а им говорят «а валите-ка вы обратно в свою Нигерию». И они такие: «В смысле? Чем мы хуже других беженцев — из страны, в которой у нас вся жизнь?
Часто люди не понимают специфики. А мы с Сюзи прекрасно понимают и ту, и другую специфику. Но свою ориентацию еще как-то, в некоторых случаях, можно скрыть. Гендер другое дело, потому что там еще и медицинские показания. Человек, я считаю, уже находится в очень сильной опасности, если у него нет доступа к гормонам, например. Но свою расу ты никак не скроешь, и к тебе уже в принципе везде относятся предвзято. Поэтому хочется максимально помогать people of color.
Шелтеры в Ереване и Тбилиси
В апреле открылся первый шелтер «Квiр Свiт» в Ереване. Им занимались бежавшие из России активисты ярославского ЛГБТ-движения «Каллисто» Александр Деррек и Ярослав Сироткин. За время работы шелтер успел принять 38 гостей. Принимали вместе с домашними животными, обеспечивали едой, помогали получить медицинскую помощь, открыть счет и собрать документы, чтобы остаться в стране или ехать дальше.
Решили обосноваться в Армении, потому что многие выбирали вначале поехать туда. В Армению можно уехать без загранпаспорта, сделать его уже там, потом поставить визу, и так далее. Когда Саша Деррек поехал, я ему сказала: супер, давай вывезем, а что ты вообще сейчас делаешь? Он ответил, что не занят, хочет помогать, как и его муж Ярослав, которого мы тоже потом вывозили. И мы решили, почему бы тогда не сделать шелтер?
Этот шелтер закрылся, потому что кончился грант. На тот момент как будто в нем стало меньше надобности, но сейчас понятно, что она опять есть. Теперь, уже с учетом прежнего опыта, мы планируем открыть шелтер в Тбилиси.
Куда ехать, если ты ЛГБТК+
Обычно мы ориентируемся на рейтинг безопасных стран ILGA (International Lesbian and Gay Association — прим. ред.). Если человек хочет в какую-то конкретную страну, а мы делаем ресерч и понимаем, что это маловероятно, мы можем предложить ему какие-то другие варианты. С другой стороны, мы понимаем, что человек выбирает место, где он будет жить. Поэтому я полностью за то, чтобы человек сам решал. Но чаще всего люди не особо понимают, на самом деле, и мы в этом смысле им помогаем. Зависит во многом от того, какой у тебя кейс. Бывают более жесткие кейсы, бывают более лайтовые — хотя это слово не особенно применимо, потому что все равно это дискриминация и плохо. Но тем не менее. В зависимости от этого мы выбираем страну, в которой с большей вероятностью дадут убежщище. Но если говорить про самые частые страны — мноие хотят в Канаду, и несколько человек уже уехали туда. Нидерланды популярное направление, конечно. Еще Испанию часто выбирают.
На каких основаниях дают убежище
Если мы говорим про украинцев, то в смысле убежища немного, если можно так сказать, проще. Когда человек думает, в какую страну ехать, мы говорим: вот смотри, здесь такая программа, тут такая, можно сделать то-то и то-то. Например, сейчас девчонки, которые были в Португалии, уже попали в Канаду. И там тебе на три года дается вид на жительство и право на работу, соответственно. Здесь мы просто консультируем, как это можно сделать, где они будут жить, пытаемся найти контакты на месте, чтобы, если что, куда-то обратиться, я постоянно проверяю, все ли у них нормально. Потому что хочется, чтобы люди хоть немножко взяли передышку.
Что касается россиян и беларусов, то тут все индивидуально. Может быть разный набор оснований, чтобы просить убежище. Те же Саша Деррек и Ярослав — не менее политические активисты, чем ЛГБТ. И довольно сложно сказать, их пытали на почве гомофобии или на почве еще какой-то тупости.
Мы, как и никто на земле, не можем гарантировать убежище, потому что мы не являемся представителями какой-то страны, у нас нет такой силы. Если кто-то даст вам стопроцентную гарантию, что вы получите убежище, — это точно ложь. Никто не может этого предсказать. Но что мы можем сделать: поговорить с юристом, который работает с беженцами в той стране, в которую человек едет. Обсудить, насколько кейс вообще сильный, что можно сделать. Сколько времени человек будет ждать, какие условия ожидания и так далее.
Если у человека есть профессия, которую можно применить в других странах, и он может уехать по работе или по учебе — мы сотрудничаем с организациями, которые могут в этом помочь. Даже из Украины теоретически можно выезжать, если ты едешь на учебу. Есть, например, один парень, который уехал… учить украинский. Уехать по работе или учебе реально, если у тебя есть уже набор скиллов, и ты можешь работать. Мы можем помочь с составлением резюме, но это не наш основной профиль. И тут мы тоже не можем дать никаких гарантий — пока еще не основали свое квир-государство.
Как я могу помочь проекту Квiр Свiт?
Чтобы стать волонтером, напишите в инстаграм или на почту help@queersvit.org
Фотография Матвея Смирнова